Среди многочисленных любителей икэбаны в нашей стране довольно часто вспыхивают жаркие дискуссии между ревнителями классики и «авангардистами». А что думают по данному поводу в самой Японии, в частности, в школе Согецу? Об этом мы попросили рассказать советским читателям замечательного художника Хироси Тэсигахара.
Икэбана: традиции и современность.
Редакция журнала попросила меня написать о современном положении икэбаны в Японии и подробнее - о школе Согецу. Сам факт того, что я пишу эту статью, имеет прямое отношение к следующему.
В 1984 г. меня пригласили в Советский Союз, чтобы продемонстрировать искусство икэбаны. Показы в Москве и Ленинграде были с интересом восприняты широкой публикой, а некоторые эпизоды взволновали меня до глубины души. Не могли не тронуть встречи с членами московского клуба «Икэбана», которые с энтузиазмом и неимоверной серьезностью постигают наше искусство. Ведь рождению этого клуба предшествовали визиты в Советский Союз моего отца Софу Тэсигахара в 1968 г. и сестры Касуми двумя годами позже (их уже нет в живых). Надо сказать, что в те времена отношения между СССР и Японией еще не располагали к широкому культурному обмену. Тем не менее, в вашей стране нашлись люди, которые, познакомившись с душой икэбаны, поняли и по-настоящему полюбили ее.
Школа Согецу вообще активно поддерживает международные контакты в области искусства, в том числе и с СССР. Например, в 1986 г. мы показали в нашем токийском зале ряд современных советских кинофильмов, что вызвало живой и радостный отклик у молодежи. А год спустя параллельно с демонстрацией шедевра «Броненосец Потемкин» нам посчастливилось воспроизвести в живом исполнении музыку, созданную композитором Майзером для показа фильма в Германии (1926). Народ валом валил на эту программу, так что мест в зале не хватало для всех желающих.
Недавнее изучение общественного мнения выявило, что подавляющее большинство японцев - за расширение и углубление разносторонних обменов между нашими двумя странами. Ведь это приносит обоюдную пользу. Например, в работах Эйзенштейна мы видим следы влияния древнего театра Кабуки, а его фильмы, в свою очередь, оказали огромное воздействие не только на японское, но и на все мировое киноискусство.
Мне кажется, что в дальнейшем контакты, выходящие за рамки политических и экономических связей, будут все больше расширяться, даря нам новые творческие стимулы и духовно обогащая нас как соседей и друзей.
Сегодняшний день икэбаны в Японии.
Сейчас для этого искусства характерно весьма разностороннее развитие, В его основе лежат стремительные и масштабные перемены, происходящие в стране. От тяжелой промышленности мы перешли к индустрии точной техники и прикладной науке, а затем - к производству средств информации. Это отразилось на окружающей среде, на сознании людей, глубоко проникло в самые основы культуры, которые считались незыблемыми. Изменился и быт японцев, определяющий развитие икэбаны. Поэтому ее многообразие в наши дни не что иное, как движение, вызванное необходимостью отражать время и соответствовать ему.
Можно выделить две основные модели. Одна из них характеризуется стремлением укрепить существовавший до этого курс, сохранить его и возвратиться к традиционным классическим формам. Вторая активно и смело вторгается в современную жизнь, пытается создать новую икэбану, соответствующую произошедшим переменам в окружающей среде, в ощущениях и восприятии людей.
И если в последнее время в Токио участились выставки, воспроизводящие формы и технику классической икэбаны, то с другой стороны - обращают на себя внимание работы, которые можно было бы назвать своего рода монтажными. В них пересматривается растительный материал, и его особенности используются для создания композиций, вписывающихся в современный интерьер. Активизируются и попытки декорировать растениями торговые залы в магазинах.
Конечно, икэбана уходит корнями в традиционную японскую культуру. Она имеет 600-летнюю историю, но ее нельзя водворить в музей. Если же прилагать слишком много усилий для сохранения канонов, это может помешать рождению нового. Икэбану ставят современные люди. Она, как растения, должна быть всегда живой. Ощущать прелесть цветов, любоваться их красотой, украшать пространство вокруг себя, создавать своеобразные акценты в интерьерах, привносить какие-то перемены в жизнь - это созвучно каждому из нас.
Формы икэбаны отражают настроение и состояние автора в данный момент. Так и должно быть. Какой бы скромной ни была композиция, в ней обязательно содержится обращение ее создателя к зрителям. Именно этому придает огромное значение наша школа. Можно было бы назвать подобное состояние свободным, творческим или созидательным сознанием.
Икэбана не должна загонять живые растения в традиционный стереотип, ведь каждое из них имеет свои уникальные свойства и даже характер.
Вдохнуть жизнь в традиции.
Сказанное выше отнюдь не означает, что я причисляю все традиционное к чему-то устаревшему и отжившему. Задачи современности можно отнести к сфере неизведанного, неизвестного. Здесь нет ни одной проторенной, готовой дороги. Чем серьезнее и усерднее ищешь ее, тем больше хочется узнать, что думает об этом другой художник или как относились к тем или иным проблемам наши предшественники. Тогда перед мысленным взором внезапно воскресают во всем блеске творения предков, и ты начинаешь ощущать их душевное состояние в момент созидания.
Изучать классиков - значит постигать тайны их творчества, свободно оперируя собственной фантазией и не отдаляясь от проблем современности. Это в корне отличается от стремления во что бы то ни стало сохранить все, что оставили нам в результате тяжких поисков прежние поколения художников. Мы не должны запираться в рамках, называемых традициями, отказываться от контактов и избегать всяческих влияний извне.
Свободный дух - основа красоты.
Я собираюсь снимать фильм о художнике Сэн Рикю, жившем 400 лет назад. Он был истинным революционером в искусстве и трагически погиб. В то удивительное время в Японии закладывались основы икэбаны, чайной церемонии, театра Но, архитектуры, национальной керамики, фарфора, словом, слагаемых нашего самобытного искусства и культуры. Между тем, государство имело очень оживленные международные связи с Юго-Восточной Азией, Индией, арабскими и европейскими странами, не говоря уже о Китае и Корее. Шло непрерывное общение и в области цивилизации. Японцы относились ко всему чужеземному с присущим им любопытством, получали большой стимулирующий заряд и на этой основе создали свою культуру.
Когда собирались выдающиеся художники, поэты и ученые той эпохи, они не вели натянутый, педантичный разговор. Самураи, еще вчера сражавшиеся на поле брани, или торговцы, ломавшие головы над своими проблемами, в компании получали удовольствие от спектакля театра Но, вместе сочиняли танка (короткий японский стих), ставили икэбану или наслаждались чайной церемонией. Ведь они были просто обязаны, по понятиям того времени, обладать и художественным вкусом, и высокой культурой. В этой волнующей атмосфере зарождалась, шлифовалась, обретала глубину красота, «ковалось» японское эстетическое восприятие.
Мне кажется, что именно такими должны быть и современная жизнь, и икэбана, которую делает прекрасной именно наш вечно живой и трепетный дух. Главное - насколько свободно, перспективно и творчески мы сумеем приобщиться к истории, традициям, к различным людям и культурам, не подпадая под их властное влияние. Даже в одной композиции может проявиться результат подобного общения, это я испытал сам.
В течение многих веков икэбана впитывала перемены, происходившие в сознании и в быту людей той или иной эпохи, появлялись новые формы и стили, возникала новая красота.
Вот почему я против того, чтобы делать упор на экзотичность икэбаны. Например, в Советском Союзе мастера используют местные растения, опираются на собственные истоки культуры, восприятие жизни, и я надеюсь, что они сумеют создать яркое самобытное искусство.
Позиция школы Согецу.
За последние годы мы в корне пересмотрели свой курс. Раньше при создании композиций все внимание сосредоточивалось на цветах как на самом прекрасном, что есть у растений. Но, исследуя их разнообразные элементы и свойства, мы пытались взглянуть на них «свежим глазом», найти новые прелести, искали способы, позволяющие показать богатство и обаяние растительного мира с какой-то иной точки зрения. В результате мы пришли к твердому убеждению, что этот материал обладает особой выразительностью, не свойственной другим.
Например, если в функциональное пространство современной архитектуры внести всего лишь многообразие линий растений и создать конструкцию, то может получиться нечто удивительно живое, близкое человеку, спокойное и мирное. В таких композициях отражается бренность и быстротечность жизни растения, которое сначала дает росток, затем развивается, цветет, плодоносит, вянет и погибает. Тут возникает чувство времени, таящего в себе эфемерность бытия.
Когда мы вспоминаем скульптуры Родена, то возникают мощные образы, несущие в себе трагедию, драму, страдания. Эти произведения фокусируют взгляд зрителя. Однако в современных скульптурах больше, чем сюжет, ценится ощущение пространства, к которому любой может свободно прикоснуться. Да и общение людей с искусством тоже стало выходить за специфические рамки музеев и картинных галерей.
Подобные веяния времени коснулись и Согецу. В 1987 г. в честь 60-летия школы мы устроили в 200 точках по всей стране выставки «Икэбана на перекрестках улиц». Вместо традиционных залов с торжественной тишиной мы вышли с показами на самые оживленные места, чтобы как можно больше народу посмотрело работы и получило возможность различных контактов. Так Согецу меняет и свои формы, и взаимоотношения с людьми.
Вероятно, в дальнейшем икэбана будет легко и живо координироваться с пространством, демонстрируя естественные и свободные отношения автора со зрителем. Я вижу ее одновременно податливым и непреклонным, слабым и мощным средством выражения, которое все непосредственнее будет взывать к зрительному и даже физическому восприятию.
Цветоводство № 2, 1989 г.
